Ответный удар 1 - Страница 79

К оглавлению

79

Тотальность политического ислама антирациональна и обращена в прошлое. Ислам не способен выработать положительной альтернативы капитализму, т. к. сам стоит на его почве. «Политический ислам не критичен к рынку. Это его слабая сторона. Он только смещает аспекты с критики социального порядка к критике в высоких религиозных аспектах».

Особо сложно представить «спасительный эффект» политического ислама на поликонфессиональном Кавказе. Создание теократического государства и системная исламизация всех сфер общественной жизни неизбежно повлечет собой сегрегацию и вытеснение «чужих» религиозных элементов.

Вместе с выше указанными недостатками, в радикальном исламе наличествует единство мысли и действия. Если на словах провозглашается непримиримая война, то на практике она и ведется. Мусульманин пытается навязать обществу свой образ жизни и свое видение мира.


Максим Лебский

Ирак, недалеко от Багдада
База ВВС США Рашид
21 мая 2019 года

Огромный С17, основной стратегический самолет военно-транспортной авиации США — как большой слон ворочался на рулежной дорожке. Заруливал в капонир, сделанный из набитых землей стандартных двадцатифутовых контейнеров. Капонир был мал для такой огромной машины, техники ВВС США, стоя по оба крыла общались по рации с командиром воздушного корабля. Подсказывали маневры…

Два человека, ждавшие этот рейс как никакой другой за последнее время — стояли около старого, окрашенного в зеленый цвет Шевроле Тахо, оставшегося здесь еще с тех благословенных и в то же время страшных времен. Когда то, много лет назад — они приходили сюда и думали, что Саддам — центр всего мирового зла, свергнуть его — и все разом исправится. Здесь — они не нашли победы, они лишь узнали — как многолико зло. Оба человека помнили те времена, потому что лично были здесь в те самые времена. У одного — с тех пор совсем не сгибалась нога и на руке — были следы от страшных ожогов. Его вытащили из перевернутого взрывом Хаммера до того, как рванул бак.

Чуть в стороне была еще одна машина, которой на поле вообще то не должно было быть. Белая Тойота Камри последней модели с иракскими номерами. Наклейка, прозрачная и почти незаметная на переднем стекле — содержала специальный ответчик, чип, позволяющий системе автоматического распознания определять машину как «свою». Все американские машины и машины, принадлежащие американскому персоналу — имели такие, что не отменяло конечно, стандартного протокола досмотра. Просто еще одно удобство для службы безопасности.

— Русские активизировались… — негромко сказал посольский — один из них вчера заявился в посольство. Со скандалом.

— Кто?

— Ты знаешь кто.

— Чего он хотел?

— Денег. Пятьдесят тысяч долларов. Угрожал раскрыть информацию.

— Что?!

Посольский улыбнулся

— Не переживай. Я слушал запись — полное фуфло. Он просто дал о себе знать, понимаешь? Что он активен и готов к диалогу. Весь вопрос о деньгах — не более чем предлог.

— Ты уверен?

— Уверен. Я же сказал — я слушал запись. Кстати, с ним разговаривал сам Горовиц.

— И что?

— Не лишку вопросов? Приказал внести в список нежелательных посетителей. Поручил одному стажеру провести стандартную проверку. Он, конечно, ничего не найдет. После чего все — спустят в сортир, как всегда.

— Придурок…

— Придурок то придурок. Но цепкий как бультерьер и забывать этого не надо. Ты мне вот что скажи — ты уверен в этом парне? Какого черта ты привлекаешь его со стороны, а?

В ответ — человек в форме полковника ВВС США поднял руку

— Видишь? Я тащил этого парня к вертолету, в то время как остальные — уже были в вертолете, а по нам хлестали из АК-47. Он мне кое-чего должен, понимаешь и это лучшая гарантия надежности

— Не согласен

— Лучшая — жестко повторил полковник ВВС — это единственное, которое еще имеет значение в нашем окончательно рехнувшемся мире. Все остальное — уже покупается и продается. Честь, верность, порядочность, ум. Вот только жизнь — не купить. Ни за какие деньги. Этот парень сражался в окружении пока мы не прибыли — вместе с отрядом морских пехотинцев. Это — не подделать.

— Идет.

Полковник приветственно махнул рукой

— Алекс!

— Сэр! Рад вас видеть, сэр!

Подбежавший и ставший по стойке смирно — был одет в гражданское. Волосы — нечто среднее, между рыжим и серым, не сказать, что рыжие и не сказать, что серые. Внимательные глаза, рост чуть выше среднего — по американским меркам. Огромная сумка на плече, которую он нес легко, несмотря на вес.

— Перестань, Алекс, здесь все свои. Как Джессика?

— Нормально, сэр. Колин пошел в старшую школу.

— Играет в баскетбол?

— Да, сэр, даже думает о профессиональном спорте.

— И как вы вырастили такого здоровяка… ладно, пошли в машину.


Сектор разведки на базе — представлял собой небольшое помещение, состоящее из двух готовых защищенных контейнеров, напичканных оборудованием, работающим большей часть в автоматическом режиме. Оператора было только два, причем один — пил кофе и читал книжку, даже не смотря на клавиатуру. На стене контейнера, скотчем приклеен лист бумаги А4 в файле — надпись «INTEL». Вот и весь разведсектор базы. Больше и не требовалось: БПЛА отсюда не работали, а технологии перехвата были столь совершенны, что почти не требовали наземного присутствия. Сектор разведки базы работал «на прием» — то есть получал информацию из «общей кучи» и распределял ее по местным пользователям. Требовалось ее немного — база была активной лишь условно, иракцы резко свернули сотрудничество с американцами после прихода русских, и база всего лишь «демонстрировала флаг». Но при необходимости — она могла стать опорной точкой для более активных действий и развертывания сил оперативного реагирования, базирующихся на базе ВВС Сигонелла в Италии. Это называлось «развертывание на листьях кувшинки» — сочетание большого количества небольших, поддерживаемых в минимально рабочем состоянии инсталляций и сил оперативного реагирования, состоящих в основном из переформированных экспедиционных сил морской пехоты, способных начать развертывание в кризисном регионе через двадцать четыре часа.

79